В рамках спецпроекта журнала «ТБО» и СРО «Ассоциация утилизаторов отходов «Клевер» мы продолжаем серию интервью, посвященных предпринимателям и компаниям – ярким представителям отрасли, которым удалось организовать и развить свой бизнес, достигнув значительного успеха в этом направлении.
В этом выпуске мы предлагаем вашему вниманию интервью с директором компании ООО «Кузнецкэкология» А. В. Хаминым.
– Добрый день, Антон! Расскажите, когда Вы решили заниматься переработкой, с чего началась Ваша история успеха?
– Интересно, что сразу после окончания института я оказался в сфере переработки отходов. Наверное, это действительно была карма – в 2001 г. я попал в компанию «МеталлИмпекс», где начал свою деятельность со стартовых позиций, после чего начался мой карьерный рост. Вскоре мы стали одной из крупнейших ломозаготовительных компаний за Уралом.
В первое время я занимался коммерцией, через четыре года вырос до проект-менеджера. При моем участии запускались филиалы в Сибири, открывались дочерние металлоломные компании; я находил базы, нанимал людей и в дальнейшем курировал эти проекты, параллельно вел клиентов в рамках трейдинговой коммерции. Этим я продолжал заниматься до 2008 г.: работал в Новокузнецке, после кризиса переехал в Красноярск и совмещал работу по металлолому с проектом в речной логистике по Енисею.
В 2011 г. я решил попробовать сменить сферу деятельности и примкнул к семейному предприятию, которое занималось строительными и отделочными материалами. На тот момент у меня было чувство пресыщения деятельностью по отходам, и с 2011 по 2014 г. я занимался реформированием розничной сети, а также запустил небольшой проект в сфере общепита.
В 2011 г. моим партнером В. В. Александровым было основано предприятие «Кузнецкэкология», но по ряду причин я первое время оставался в стороне от этого проекта. До 2014 г. компания не приносила прибыли, и с уходом первого директора в конкурирующую организацию я принял решение влиться в проект и с 2014 по 2018 г. развивал этот бизнес, пытаясь привлечь инвестиции в различные его сегменты.
– А где вы находили капитал для развития компании?
– Мы привлекли грантовое и заемное финансирование трех фондов, и сложился такой портфель: «Фонд Бортника», «Фонд развития моногородов» и «Фонд поддержки предпринимательства Кемеровской области». Благодаря их активам мы смогли подняться на новый уровень. К 2020 г. мы эти деньги освоили, и в прошлом году вышли на полную производительность.
Это было такой отправной точкой, интуитивное решение, и даже где-то ва-банк, потому что других источников финансирования не удавалось найти. Потом я понял, что так отрасль переработки отходов и должна развиваться – государство должно давать длинные дешевые деньги и максимально обеспечивать эту сферу льготами, но до определенного этапа, пока не проявится эффект масштаба и экономика предприятий не станет устойчивой.
– С какими проблемами вы сталкивались в начале пути?
– Были ошибки в выборе оборудования. Оно было недостаточно эффективным, приходилось доделывать, переделывать и т. д. Также было сложно привлекать людей, так как зарплаты были низкими.
– А с сырьем были проблемы?
– На начальном этапе скорее нет, чем да. Первые годы нам сдавали шины с оплатой за утилизацию, да и экономика предприятия не позволяла их покупать.
С моим приходом мы начали активно перерабатывать отработанные масла, но вошли в этот сегмент в период активного роста цен на эти отходы. Ранее за утилизацию отработанных масел платили, однако мы уже их покупали, и снять сливки не получилось. Тем не менее мы приобрели важный опыт благодаря пиролизу масел, который существенно помог нам в будущем.
– Вы являетесь учредителем двух утилизирующих компаний – «ЭРЦ» и «Кузнецкэкология». Расскажите, пожалуйста, подробнее, какими видами отходов занимаются эти компании. Почему Вы решили создавать два юридических лица? Вы диверсифицировали компании по видам отходов?
– Здесь все достаточно просто: «ЭРЦ» мы не создавали – мы ее купили благодаря знакомству с ее прежней владелицей – президентом «Кузбасской Ассоциации переработчиков отходов», которая и предложила нам эту компанию приобрести. У предприятия большая 17летняя история, а мы к тому моменту решили, что будем диверсифицироваться по направлениям отходов. Таким образом, компания «ЭРЦ» оказалась для нас своеобразным тестдрайвом для попадания в новые сегменты переработки. Коллеги из «ЭРЦ» занимались большим количеством отходов все эти годы и накопили значительный опыт и репутационный капитал.
Уже полтора года мы развиваем эту компанию, приобрели должный опыт и сейчас имеем возможность перерабатывать достаточно широкий спектр отходов. Стараемся искать технологии с глубиной переработки – хочется ведь не просто собирать макулатуру, прессовать и отправлять пакеты. Тем не менее мы рассматриваем и такие варианты, чтобы удовлетворять спрос образователя на услугу, но все время ищем возможности уйти в глубину переработки.
– «Кузнецкэкология» занимается переработкой шин, масел, нефтешламов и других отходов. Какие технологии вы применяете и почему именно их?
– Мы используем достаточно новую, но активно развивающуюся технологию – низкотемпературный пиролиз.
На первой стадии происходит подготовка сырья. Мы имеем в своем арсенале достаточно редкую установку «Челюсти» – это гидравлические ножницы, нарезающие крупную чипсу из крупногабаритных шин (КГШ), которая далее при помощи гидравлического пресстолкателя загружается в реактор. На первый взгляд, здесь нет ничего сложного, но на самом деле оборудование очень непростое, и его создают только дватри производителя в стране. При этом, по нашему мнению, только один производитель работает болееменее достойно и действительно качественно, другие же ножницы «сыпятся», и многие из них не способны переработать большие диаметры.
Дальше в технологическом цикле идут установки низкотемпературного пиролиза – барабанные реакторы вращающегося типа. Здесь тоже много нюансов, в этом виде оборудования российских производителей мало, мы долго анализировали, выбирали и считаем, что нашли оптимальный вариант по соотношению цена – качество. Есть у нас несколько и своих ноу-хау, которые мы реализовали в технологии. Также есть определенные наработки по качеству получаемых продуктов, но, конечно, не о всех я могу рассказать.
– Какие у вас средние объемы переработки на текущий момент?
– Сейчас мы вышли на максимальную производительность и показываем свои пиковые результаты. В этом году будет принято порядка 6-7 тыс. т шин, уже переработано примерно 6 тыс. т. По маслам принято и переработано около 3 тыс. т. По шинам у нас есть оперативный склад, по маслам же мы работаем практически с колес.
– Какие продукты вы получаете на выходе?
– У нас три продукта. Это пиролизная жидкость, технический углерод и металлокорд. С качеством и, как следствие, с востребованностью всех продуктов мы работаем много лет и добились того, что на сегодня вся продукция реализуется, за исключением периодов сильных кризисов в потребительских нишах наших покупателей.
– Кто ваши основные заказчики? Это в основном юридические лица? Кто является главным потребителем готовой продукции?
– Здесь есть два сегмента клиентов. Они равнозначны. И масло, и шины генерятся у одних и тех же образователей. Это либо угледобывающие компании, у которых своя крупнотоннажная техника, либо транспортные компании, которые являются подрядчиками у угледобывающих предприятий. Это примерно 80 % наших поставщиков сырья. Кроме угольщиков, это большое количество промышленных предприятий Сибирского федерального округа, например, «ЕвразХолдинг», «Кузнецкие Ферросплавы», «Русал» и пр.
С точки зрения сбыта, потребителями пиролизной жидкости являются производители асфальта, сельскохозяйственные предприятия, зерносушилки, котельные – все, кто связан с термическими процессами и работают на жидком топливе. Например, мы несколько лет сотрудничали с компанией «Лента» – с их гипермаркетами на Кузбассе, которые не были подключены к центральному отоплению. Мы организовывали им поставки топлива в котельные.
Нами очень долго развивался сегмент технического углерода, ведь он много лет не продавался и копился на складах. И лишь спустя время мы начали его продавать производителям резинотехнических изделий. В меньшей степени потребителями углерода являются производители различных красительных смесей, лакокрасочных, строительных, железобетонных изделий и т. д.
С металлокордом ситуация проще, ведь это металлолом. Но важно, что он отличается от того, который образуется у производителей резиновой крошки, ведь в нем нет засоренности текстилем и остатками резины. На сегодняшний день ситуация печальная – металлурги «лежат на боку» и металлокорд накапливается. Тем не менее сейчас нам удалось договориться о контракте, и мы начинаем продавать.
– А с населением, с шиномонтажными организациями вы работаете?
– Этот сегмент идет в режиме социальной нагрузки, мы уже года три работаем со всеми муниципалитетами региона, бесплатно принимаем шины у муниципальных организаций. Ну и, конечно, принимаем их у населения бесплатно. В Кузбассе плотность населения низкая, поэтому физические лица у нас – это небольшой сегмент рынка.
Конечно, работаем и с шиномонтажными мастерскими, но далеко не все идут на сотрудничество. Многие, к сожалению, ведут себя недобросовестно – могут взять с человека деньги за утилизацию, а шины выбросить. Проблем в этом направлении еще достаточно, и мы планируем развивать программы сбора, чтобы шины не попадали в леса, овраги, а главное, в отвалы угольных разрезов, что, увы, еще происходит.
– Есть ли у вас планы по расширению перечня утилизируемых отходов?
– Стратегически – да, но мы не хотим распылять усилия. В том направлении, которым мы занимаемся сейчас, еще многое предстоит сделать. Если говорить про «Кузнецкэкологию», мы идем вглубь – создаем новые продукты на базе существующих. В компании «ЭРЦ» у нас есть ряд направлений, которые мы хотим развивать. Например, электроника – здесь мы строим сеть пунктов сбора. По сравнению с прошлым годом, в этом году у нас наблюдается трехкратный рост. В следующем году планируется двукратный рост по сбору – это сейчас для нас основная задача, на которой сделан акцент. Ряд продуктов с углубленной переработкой мы также планируем создавать на базе компании «ЭРЦ». Дальше мы хотим охватить новые виды отходов, но только те, которые имеют потенциал по глубине переработки.
– Кузбасс – один из лидеров в России по объемам образования отходов шин. Как вы сегодня чувствуете себя в конкурентной среде региона? Расскажите о сложностях в переработке КГШ, ведь это достаточно специфичная история.
– Да, по Кузбассу у нас ведется активная деятельность. Может быть, сейчас сообщу вам новость: компания «Татнефть» зашла в Кузбасс, по шинам у них точно серьезные планы. Еще в Кузбассе стартует большой проект компании «СГМК» – она запускает серьезное производство регенерата и крошки с внушительными объемами переработки шин, и еще одна новая компания с серьезными планами недавно начала деятельность.
В Кузбасс стремятся многие, в ближайшее время тут будет жесткая конкуренция и переформатирование рынка с точки зрения основных игроков. Мы изначально предполагали, что это произойдет еще лет пять назад, ведь свято место пусто не бывает. Мы это предвидели и работали над глубиной переработки, и именно над маржой, поскольку за счет увеличения маржинальности мы и планируем конкурировать. Мы не ставим задачу занять львиную долю рынка, но в своем сегменте планируем остаться. В этом году мы уже на 50 % ушли в покупку шин.
В последние несколько лет мы заключаем контракты с производителями и импортерами шин и отработанных масел, получая средства экосбора в рамках расширенной ответственности производителей (РОП). Однако следующий год будет сложнее, так как норматив утилизации не растет уже на протяжении трех лет. И в следующем году РОП не будет, если говорить проще. Тренд же на покупку сохранился с учетом захода крупных игроков, что создаст определенные сложности. Но мы очень ждем и надеемся, что с 2024 г. норматив утилизации значительно вырастет.
– А какая средняя цена закупки? Весь ли объем переработанных шин вам удается реализовать в рамках РОП? Насколько в целом рентабелен данный бизнес сейчас? На чем строится экономика?
– Осталась половина контрактов, в которых нам платят по 500 руб. за тонну утилизации, и половина – новые тендеры, где мы уже покупаем шины по цене порядка 1000 руб. за тонну. Если в среднем смотреть, то мы за ноль рублей забираем шины, плюс уже с небольшой платой. Не забудьте также, что мы эти шины еще и вывозим. Год уже практически завершился, можем проанализировать: в этом году мы купили шины за ноль рублей на круг. Плюс транспортные расходы – примерно 2000 руб. на тонну. РОП мы получаем по средней цене 2500–3500 руб., но закрываем далеко не весь свой объем.
Если весь наш объем переработки перевести в РОП, то в среднем мы получаем 1000 руб. на тонну. По факту арифметика такая: минус 2000 руб. – транспортные расходы, плюс 1000 руб. с РОПа, и в сухом остатке шина зашла к нам на площадку по стоимости 1000 руб. за тонну.
Раньше 85 % выручки по продуктам давала пиролизная жидкость, 10 % углерод и 5 % корд, а сейчас углерод дает уже около 30 %.
– Получается, в данном случае РОП не только не дает прибыль, чтобы развиваться, он, наоборот, едва-едва покрывает расходы, и то не полностью.
– Тут есть важные моменты, и про это надо говорить со всех трибун. Здорово, что Государственной думе предложили акцентировать внимание на данной проблематике. Если сравнивать технологии, то ставка РОП должна быть выше на КГШ, чем на обычные, ведь у нас есть дополнительный процессинг на их разделку – 3000–4000 руб. на тонну. Если бы РОП был 100 % или покрывал 100 % наших объемов, а на КГШ была выше ставка, мы бы могли развиваться динамичнее. В других регионах – Якутии, Норильске, Магадане, Мурманске – утилизация не развита совсем либо развита слабо, потому что эти механизмы не работают. Если бы они были, то и там бы шины не закапывались.
– Сейчас ставка экосбора на шины составляет 7109 руб. Какая была бы, на Ваш взгляд, справедливая ставка на КГШ?
– Я считаю, что в районе 11 000 руб. за тонну. По-хорошему, надо поднимать саму базовую ставку, по нашим подсчетам она должна быть 8500– 9000 руб., чтобы отрасль развивалась. Ставка экосбора не меняется уже 6 лет, а с тех про сколько уже инфляционных процессов прошло! Ставка на КГШ, соответственно, должна быть на 30 % выше, чем базовая ставка.
– Давайте поговорим о Вашей GR-деятельности. Вы возглавляете «Кузбасскую Ассоциацию переработчиков отходов». Какие задачи Вы ставите перед собой как руководитель ассоциации?
– Я начал возглавлять ассоциацию этой весной, но состоим мы в ней уже около 7 лет. Ассоциации уже 13 лет, и у нее достойная репутация как в профессиональной среде, так и на уровне правительства Кузбасса. Членами данной организации являются в основном переработчики нашего региона, а и их количество неуклонно растет. Взялся я за эту историю, так как чувствую перспективу отраслевых объединений, и применительно к Кузбассу есть конкретный глобальный проект, который позволит ее трансформировать и вырастить своеобразный Кузбасский кластер. На момент моего избрания я понял, что эту тему можно двигать, поэтому и взялся.
Мы являемся одними из основателей «Экологического сибирского форума», в этом году его назвали «Всероссийским индустриальным». В нашей ассоциации состоят только добросовестные переработчики, мы проверяем их и несем за них репутационную ответственность, стараемся общие проблемы и проблемы определенных секций решать посредством нашего объединения, налаживаем контакты с надзорными органами.
В Кузбассе есть большая отраслевая проблема – закапывание шин. Для ее решения в рамках ассоциации мы создали рабочую группу по КГШ. Мы регулярно готовим инициативы и предложения в адрес руководства области, привлекаем внимание к этой ситуации и уже добились первых успехов. Шины частично перестали закапывать, но пока проблема полностью не решена, и мы продолжаем работу в этом направлении.
Еще один очень важный проект, в который я сейчас погружен, – это создание Кузбасского экопромышленного кластера (возможно, это будет называться новым термином «экопромышленный парк»). Мы понимаем, что Кузбасс и может, и должен по всем законам жанра перерабатывать гораздо больше отходов, так как в нашем регионе сосредоточена почти половина всех промышленных отходов России, если считать вместе с отходами угледобычи. Поэтому Кузбасс, как никакой другой регион, должен стать первым пилотным проектом по комплексной переработке промотходов в рамках федерального проекта «Экономика замкнутого цикла». Вот это и есть наша основная GRактивность сейчас. И я надеюсь, что все получится!
– Мы вас всячески в этом поддерживаем и желаем успехов в этом направлении! Считаем, что главная ваша победа еще впереди. А каких локальных успехов в вашем регионе вам удалось достичь?
– В рамках нашей рабочей группы по КГШ мы создали независимую комиссию, в которую не входили переработчики вообще, туда входили только представители Общественного экологического совета, Министерства природы, исполнительный директор Ассоциации. Всем утилизаторам Кузбасса мы разослали письма с предложением продемонстрировать свои производственные мощности комиссии. Таким образом, недобросовестные компании стали понимать, что общественное внимание к ним будет повышено, а рано или поздно с проверкой придет Росприроднадзор или прокуратура. Сейчас мы добились того, что некоторые из таких компаний прекратили деятельность, поняв, что для них есть определенная угроза.
– Получается, что вашу комиссию они не пустили к себе, так как понимали, что не готовы к прохождению аудита.
– В основном да, но был даже совсем забавный случай. Одна компания в рамках проверки показала абсолютно пустой цех, просто бетонную коробку, сказав, что скоро завезет мощности, несмотря на то что уже активно раздавала справки по утилизации КГШ.
– В «Кузнецкэкологии» Вы погружаетесь в операционку, вникая во все тонкости и нюансы, или делегируете, предпочитая заниматься стратегией?
– Сейчас я погружен в операционку на 100 %, ведь только последние года полтора мы формируем управленческую команду. Наш учредитель, В. В. Александров, не только основал компанию: он семь лет был ее директором и очень много для нее сделал. Мы с ним долгое время тянули весь воз управления на себе, но теперь уже появляется команда отличных специалистов, которой можно делегировать полномочия. Параллельно с производственной деятельностью у нас идет несколько проектов по развитию – где-то в технологиях, где-то в расширении.
Плюс я рассматриваю перспективу построения региональной сети, смотрю, куда заходить в первую очередь. Есть также направления по другим отходам, кроме шин, к примеру, в тех же маслах мы хотим идти в глубину – заняться производством базовых масел.
– Сколько сотрудников работает в вашей компании?
– Сейчас в компании порядка 50 человек.
– Получается, и основная коммерция тоже лежит на Вас?
– Функцию коммерческого директора выполняю я сам. Есть руководители двух отделов, поскольку у нас несколько видов продуктов и отходов. В одном направлении объединены шины, экосбор, углерод, в другом – масла, их сбор, пиролизная жидкость, металлокорд.
– Расскажите о Ваших принципах и подходах к ведению бизнеса. Что нужно, чтобы добиться успехов в сфере утилизации отходов?
– Главное – это команда, и все мои ресурсы сосредоточены на ее создании. Это люди с разными компетенциями и в коммерции, и в логистике, и в производстве, ведь нам надо развиваться. Есть цель выйти на уровень научно-производственного предприятия, есть определенное количество научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, разработок, которыми мы занимаемся, и специалисты с такими компетенциями – это очень важная часть.
Я считаю, что самое главное – это неравнодушные люди, максимально вовлеченные в работу, горящие, нацеленные на результат, замотивированные, с достойной оплатой труда. Это основа любого бизнеса. А в таком сложном деле, как переработка отходов, которое имеет разные технологические сложности, сильно зарегулировано и имеет множество особенностей, люди, безусловно, самое главное.
– Чего Вы категорически не прием лете в ведении дел?
– Обратного тому, что я сказал выше. Я не стану мириться с равнодушным отношением. Человек может совершать ошибки, но если ему нравится то, чем он занимается, то он эти ошибки исправит, будет расти сам, и, как следствие, будет расти компания. Я бы только это выделил.
– Как Вы видите развитие отрасли утилизации в России через 10, 15, 20 лет?
– Возможно, немного банально, но, развитие отрасли переработки отходов в таких странах, как Россия, с явным акцентом на промышленное формирование ВВП, должно идти по какому-то радикальному пути, как в некоторых азиатских странах. Например, дать малым и средним предприятиям освобождение от налогов на 10 лет. Важно предоставить максимальное количество льгот в определенной отрасли и понимать, что стратегически это выведет и сформирует новый промышленный кластер, в итоге появятся продукты и рабочие места. Я вижу, чувствую, что какие-то будут перемены и у нас. Надеюсь, что перемены будут к лучшему, и надо нам, профессионалам, быть готовыми подхватить изменения в лучшую сторону и использовать их для максимально быстрого развития отрасли. Я считаю, что это развитие должно происходить во многом за счет государственной поддержки. И тогда это направление выстрелит – даст сотни тысяч рабочих мест, много новых технологий и продуктов, решит основные проблемы с экологией.
– И напоследок Ваши пожелания участникам отрасли.
– На мой взгляд, мы находимся в уникальном положении относительно Европы и Азии. Европа, как мне кажется, заливает все проблемы с экологией деньгами. Почему, например, там не развит пиролиз? Потому что это сложнее, чем просто за счет субсидий закопать шины в дорожное полотно и закатать крошкой детские площадки.
В Китае же ситуация обратная – пиролиза очень много, но в глубину получения новых продуктов они пока не идут. У них развиваются быстро тиражируемые технологии, которые решают проблему этого многомиллиардного населения: пиролизную жидкость угнали на сотни тысяч производств, где что-то горит и плавится, а технический углерод они сожгли в ТЭЦ. Хотя наверняка они пойдут и в глубину.
У нашего бизнеса есть стимулы, чтобы создавать новые технологии, которые выведут нас на новый уровень конкурентоспособности на мировом рынке. Эти стимулы надо дополнительно усилить мерами поддержки и системными шагами: собирать научные команды, проектные офисы, которые смогут двигать эти технологии. Нам надо смотреть вглубь и возвращаться к тому, что было в СССР, к фундаментальной научной базе. Институты в сотрудничестве с бизнесом будут способствовать построению новых технологий, которые мы сможем тиражировать на весь мир.
Я всем участникам кроме расширения и увеличения объемов желаю не сдаваться в поиске новых технологических, концептуальных решений и развиваться в этом. Важно понимать, что мы не только развиваем свой бизнес, но и делаем серьезный задел на будущее!
