Сегодня в гостях у СРО «Ассоциация утилизаторов отходов "Клевер"» Николай Артурович Вронский, основатель и генеральный директор компании «Гидротехнологии Сибири».
СПРАВКА
ООО «Гидротехнологии Сибири» более 15 лет оказывает услуги в области промышленной экологии и утилизации отходов. Компания занимается сбором, транспортировкой, переработкой нефтесодержащих отходов и отработанных масел, утилизацией отходов бурения, нефтезагрязненных грунтов, устранением последствий разлива нефтепродуктов. Работают с 500+ типами отходов. За последние 3 года переработано 150.000 тонн нефтешламов и отработанных масел.
Клевер: Группа компаний «Гидротехнологии Сибири» на рынке больше 15 лет. Расскажите, с чего начинали, как пришла идея заниматься именно этим видом деятельности, к чему пришли сейчас?
Николай Артурович: Предпринимательством я занимаюсь начиная с института. И через всю мою жизнь проходит тема чистоты. И «Гидротехнологии Сибири» начались с того, что мы продавали фильтры для очистки воды, бассейнов. Потом мы перешли к очистке резервуаров. У нас стали появляться отходы очистки резервуаров от нефтепродуктов, масел, а утилизировать такие отходы было негде. В 2009 году мы получили лицензию, чтобы утилизировать нефтешламы. С этого момента мы активно развиваем технологии и продвигаем тему чистоты.
В глобальном смысле мы заботимся о сохранении жизни на Земле. Объединяя людей, мы привлекаем внимание всех, кому небезразлично сохранение природы. Для меня бизнес — не только предпринимательский, но и духовный путь. Я развиваюсь вместе с компанией и стараюсь сделать так, чтобы каждый член команды осознавал нашу общую миссию. Важно воодушевление каждого сотрудника в той части дела, которую выполняет именно он. Когда за повседневными делами видишь глубокий смысл, тогда приверженность является естественным состоянием души!
На данный момент в компании работает более 140 человек. Сотрудники разделяют ценности компании, гордятся тем, что и как мы делаем. Средний стаж работы сотрудников сегодня превышает 4 года, при этом с нами есть люди, которые работают в компании уже 10 лет. В их числе мастера, водители и, конечно, ИТР.
Основные услуги компании: обезвреживание и утилизация нефтеотходов, отработанных масел, производство топлива, сервисное обслуживание резервуаров — зачистка, АКЗ, диагностика. Глобально у нас четыре направления: утилизация, переработка, сепарация и сервис резервуаров. Также есть свое транспортное подразделение.
Имеем опыт работы ликвидации последствий разливов, зачистки и ремонта аварийных резервуаров, участия в ликвидации подземных мазутных линз с последующей утилизацией отходов. Для нас не на словах, а на деле важно хорошо выполнять свою работу. И мы очень заинтересованы в поиске заказчиков с таким же ответственным отношением к качеству и результату работ. И как ни странно, честно и экологично не всегда значит дорого.
С 2016 активно развиваем направление микробиологической ремедиации. Это метод, основанный на способности микроорганизмов к деградации органических загрязнителей, является одним из самых эффективных при ликвидации разливов нефти и нефтепродуктов на этапе доочистки загрязненных участков. Сейчас у нас есть несколько площадок микробиологической ремедиации. Там утилизируем нефтезагрязненные земли, некоторые виды твердых нефтешламов, буровые шламы. Технология прошла государственную экологическую экспертизу.
У нас есть своя микробиологическая лаборатория, где мы выделяем аборигенные микроорганизмы-нефтедеструкторы и далее производим собственный биопрепарат для очистки нефтезагрязненных грунтов. Это экологичная технология получения чистого грунта из загрязненного. Процесс появления и размножения бактерий на месте разлива нефти и ее производных естественный: природа очищается сама, только медленно. Если пролить около гаража масло или топливо, то через 15–20 лет там ничего не будет — бактерии проснутся, размножатся, съедят нефть и опять как бы уснут. Мы делаем то же самое, только в искусственной среде, ускоряя этот процесс. И мы считаем себя профессионалами в этом деле. Первый нефтезагрязненный грунт мы переработали на своих площадках еще в 2017 году.
Активно развиваем направление сепарации, разделения нефтепродуктов, нефтеотходов. Используем центрифуги, которые позволяют отделять нефтешлам. Например, жидкий нефтешлам из резервуара или амбара разделяется на три фазы: нефть, вода и механические примеси. Вода очищается, механические примеси становятся отходами. Да, технология не дешевая, но за счет снижения объема отходов выходит, что для заказчика это очень выгодный процесс: из 1000 тонн отходов 50 % нефти возвращается в продажу, 30–40 % воды сливается в очистные сооружения, по 100 рублей за тонну, остается 10–20 % отходов. То есть из 1000 тонн остается 100–200 тонн отходов, которые уже можно направить на утилизацию. Таким образом, технология позволяет значительно сокращать объем отходов.
Клевер: Как выглядит процесс на практике? Организация находится в Иркутске: вы везете загрязненный материал туда или работаете по всей России и с помощью бактерий утилизируете отходы на месте?
Н.А.: Работаем в интересах заказчика. В регламенте компании прописано, что площадки утилизации мы можем обустроить в любом подходящем месте, соблюдая требования законодательства. Главное — это подходящая для переработки отходов категория земель. Находим такую площадку поближе к месту образования отходов, ставим противофильтрационные экраны, организуем дренажную систему, получаем лицензию на площадку и многое другое. Конечно, перевозки в Сибири известны своими расстояниями, и это не всегда выгодно. Поэтому мы обустраиваемся рядом с местами образования отходов. Мы очень мобильны. Бывало, что команда работала сразу в двух регионах: в Самаре и на Сахалине.
Работу с отходами я разделяю на два направления. Первое — утилизация отходов: это нефтезагрязненные грунты, буровые шламы, ветошь замазученная. Важно сделать их безопасными, удалить нефтяную составляющую и другие загрязнения и использовать по назначению. Например, из нефтезагрязненных грунтов получается технический грунт. Он не уезжает на свалку и не сжигается, это важно для нас. Второе — это направление производства топлива из отработанных масел, нефтешламов, смешанных нефтеостатков и др. Совсем разные подходы и технологии.
Клевер: Применяете ли пиролизные технологии?
Н.А.: Сейчас планируем большой проект по пиролизу. Изначально он был задуман не под шины, а под масла, но не все гладко пошло, так что теперь вернулись к шинам. В этом направлении начали сотрудничество с членом СРО «Клевер» Антоном Хаминым (компания «Кузнецкэкология»). Он поделился опытом, дал рекомендации. Мы посетили их площадку, посмотрели производство.
Клевер: Если говорить о цифрах, то какие объемы переработки по каждому из направлений деятельности?
Н.А.: Если вкратце по 2024 году, то:
Клевер: Расскажите об опыте ликвидации чрезвычайной ситуации федерального масштаба.
Н.А.: Ситуация была схожа с той, которая сложилась сейчас на Черном море, но она произошла на Севере, где нет людей.
Эту историю многие знают: в 2020 году в Норильске произошла утечка из резервуара, в котором было около 20 тысяч тонн дизельного топлива. В результате были загрязнены реки Далдыкан и Амбарная, концентрация вредных веществ в воде превышала норму в десятки тысяч раз.
Нам передали 127 тысяч тонн грунтов, загрязненных нефтепродуктами. На Севере условия очень сложные; кроме того, там был введен режим ЧС, все делали очень быстро. Мы подготовили площадку около 15 га, убрали с нее мусор, выровняли, выстелили ее всю гидроизолирующими матами. Несколько исследований по микробиологии провели с пермскими учеными. Выяснили, что отходы биодеградабельны, и приступили к работе.
Технологии разрабатывали индивидуально под конкретные условия. Надо понимать, что это не ГОСТ: нельзя поставить линию на отходы и делать одинаковый продукт. Сырье разное, соответственно, и технология подбирается исходя из подходящего способа. Затраты были огромные, но опыт мы получили.
В ликвидации последствий катастрофы под Анапой мы не участвовали, но технологии там должны быть другие, по моему мнению. Длинные цепочки нефти, мазут разрушаются бактериями долго. Я бы в этом случае относительно биотехнологий не был так уверен.
Клевер: Как универсальный подрядчик, вы берете проекты под ключ по переработке разных видов нефтеотходов? Работаете ли вы с крупнейшими российскими производителями? Кто ваши клиенты?
Н.А.: По большей части работаем в Восточной Сибири, в регионах со стороны Тихого океана. Для заказчика, конечно, удобнее взаимодействовать с одним подрядчиком. Мы как раз двигаемся в сторону того, чтобы закрывать как можно больше вопросов заказчика, предлагаем перерабатывать большой перечень отходов, помогаем разбираться в каверзных вопросах с экологией, проводим экологический аудит и консалтинг, готовим экологическую отчетность. Стараемся выстроить работу в соответствии с пожеланиями заказчика. Плотно сотрудничаем с филиалами крупных нефтяных, лесоперерабатывающих, горнодобывающих компаний.
Клевер: Партнеров и субподрядчиков вы не задействуете в своих проектах?
Н.А.: Редко. С большинством вопросов стараемся справиться самостоятельно. И если привлекаем подрядчиков, то не по утилизации, а, например, по транспорту, связи и т.п. Однако мы всегда рассматриваем совместное внедрение новых технологий как среди наших заказчиков, так и наоборот, наших технологий среди клиентов других компаний.
Клевер: Господдержкой пользуетесь?
Н.А.: Интересуемся, изучаем тему, однажды даже получили субсидию — золотой год получился у нас. Но в целом, скорее, не умеем пользоваться. Вот тут нам нужны подрядчики!
Клевер: Сложно ли было получать лицензию? Легко ли прошли государственную экспертизу на технологию по микробиологии?
Н.А.: Лицензию получали первые в области. Не было никого, кто бы мог нам как-то помочь, поделиться опытом. Так что процедуру проходили два года, в 2009 лицензия была получена. Потом научились работать, Норильск научил. За 2023–2024 год получили 8 лицензий, в основном с первого раза.
Экспертизу на технологию получали в 2019 году, не сказать, что легко, это как лотерея. Государственную экспертизу с 2019 года проходить стало намного сложнее, это все участники знают. Это проблемный вопрос, который тормозит развитие рынка.
Клевер: Проводили ли вы сделки в рамках РОП и планируете ли сейчас вступать в реестр утилизаторов?
Н.А.: Планы есть. До 2024 года работали с маслами, но деньги там небольшие, по 500–600 рублей с тонны. Большая надежда сейчас на пиролиз, что он будет включен в конвертер. Там СРО «Клевер» и Антон Хамин много делают, за что отдельная благодарность.
Клевер: Что касается подтверждения соответствия лицензионным требованиям с 1 марта, у вас все готово или есть опасения?
Н.А.: У нас сильный экологический отдел, так что здесь я спокоен. Уверен, наша команда справится со всеми проверками.
Клевер: Какие видите проблемы в отрасли? Какие шаги считаете первостепенными по решению проблемных вопросов?
Н.А.: Основная проблема, на мой взгляд, в том, что крупные предприятия не обращают внимания на экологичность как таковую. Им важно все документы подготовить и отчеты сдать, чтобы к ним не было претензий со стороны проверяющих органов, а новые технологии, та же микробиология, им не особо интересны. Внутреннего стремления к экологичности в России пока нет. И эта история, которую не исправить быстро. Ситуацию нельзя изменить какими-то законами, тут надо культуру развивать, стратегию прописывать и постепенно менять менталитет в этом направлении.
Каждый человек, работающий в отрасли, сам для себя должен ответить на вопрос: зачем я это делаю? Зачем я что-то делаю каждый день? Чтобы что случилось? Я считаю, если хотя бы 20 % поймут, что вообще-то у каждого россиянина большая цель — создать сильную страну, многое станет проще. Великая и большая цель должна быть в головах и сердцах людей. Тогда дело пойдет!
Я считаю, что те, кто занимается утилизацией, вообще люди другого склада, потому что это очень сложный бизнес, не всегда маржинальный, это не то направление, где ты можешь легко и много зарабатывать. И уже сейчас заметно, как меняются ценности: новое поколение эко-френдли. В обществе есть запрос на сортировку, на раздельный сбор отходов. И в наших силах этот процесс ускорить.
Клевер: Расскажите о планах развития компании?
Н.А.: Для меня работа — это развитие. В 2024 году мы открыли офис в Китае. В части технологий сейчас расширяем сотрудничество с Китаем и с Индией. Российский рынок под санкциями, и иностранные компании, даже китайские, боятся сюда идти. Но рынок большой, он требует современных технологий производства, качественных услуг. Вот мы изучаем новое оборудование и технологии, чтобы привезти и развивать их в России.
На международный рынок выходим с технологиями обслуживания резервуаров. Начинаем смотреть в сторону выпуска собственной продукции. У нас есть инжиниринговый центр, где мы собрали много наработок, так что в 2025–2026 планируем выпуск собственной продукции. Развиваем производственную систему на примере системы Toyota — бережливое производство. У нас этим пока занимается небольшая команда, но мы уже внедряем свои принципы.
Клевер: Что вы можете пожелать участникам отрасли переработки отходов и Ассоциации «Клевер»?
Н.А.: Для себя я еще лет 10 назад решил попробовать жить по принципу «Работать честно!». Звучит странно: никто как-будто же и не лукавит. Но очень много такого, когда мы что-то недоговариваем из лучших побуждений. И я начал постепенно пробовать говорить прямо.
Например, каждый сотрудник в компании знает, что мы не станем «рисовать» какие-то документы, акты и уже даже не спрашивают об этом. В коммуникациях между сотрудниками придерживаемся принципа прозрачности. И, как ни странно, я отметил, что даже сейчас, в сложные времена, бизнес растет. Хотя, когда бизнесменам рассказываешь подробности, они не верят, что сейчас можно не только продержаться, но и расти.
Я хочу пожелать всем предпринимателям брать этот подход на вооружение — тогда наша жизнь станет светлее и чище. И тогда вместе мы сделаем мир лучше! Это и наша миссия, кстати.
СПРАВКА
ООО «Гидротехнологии Сибири» более 15 лет оказывает услуги в области промышленной экологии и утилизации отходов. Компания занимается сбором, транспортировкой, переработкой нефтесодержащих отходов и отработанных масел, утилизацией отходов бурения, нефтезагрязненных грунтов, устранением последствий разлива нефтепродуктов. Работают с 500+ типами отходов. За последние 3 года переработано 150.000 тонн нефтешламов и отработанных масел.
Клевер: Группа компаний «Гидротехнологии Сибири» на рынке больше 15 лет. Расскажите, с чего начинали, как пришла идея заниматься именно этим видом деятельности, к чему пришли сейчас?
Николай Артурович: Предпринимательством я занимаюсь начиная с института. И через всю мою жизнь проходит тема чистоты. И «Гидротехнологии Сибири» начались с того, что мы продавали фильтры для очистки воды, бассейнов. Потом мы перешли к очистке резервуаров. У нас стали появляться отходы очистки резервуаров от нефтепродуктов, масел, а утилизировать такие отходы было негде. В 2009 году мы получили лицензию, чтобы утилизировать нефтешламы. С этого момента мы активно развиваем технологии и продвигаем тему чистоты.
В глобальном смысле мы заботимся о сохранении жизни на Земле. Объединяя людей, мы привлекаем внимание всех, кому небезразлично сохранение природы. Для меня бизнес — не только предпринимательский, но и духовный путь. Я развиваюсь вместе с компанией и стараюсь сделать так, чтобы каждый член команды осознавал нашу общую миссию. Важно воодушевление каждого сотрудника в той части дела, которую выполняет именно он. Когда за повседневными делами видишь глубокий смысл, тогда приверженность является естественным состоянием души!
На данный момент в компании работает более 140 человек. Сотрудники разделяют ценности компании, гордятся тем, что и как мы делаем. Средний стаж работы сотрудников сегодня превышает 4 года, при этом с нами есть люди, которые работают в компании уже 10 лет. В их числе мастера, водители и, конечно, ИТР.
Основные услуги компании: обезвреживание и утилизация нефтеотходов, отработанных масел, производство топлива, сервисное обслуживание резервуаров — зачистка, АКЗ, диагностика. Глобально у нас четыре направления: утилизация, переработка, сепарация и сервис резервуаров. Также есть свое транспортное подразделение.
Имеем опыт работы ликвидации последствий разливов, зачистки и ремонта аварийных резервуаров, участия в ликвидации подземных мазутных линз с последующей утилизацией отходов. Для нас не на словах, а на деле важно хорошо выполнять свою работу. И мы очень заинтересованы в поиске заказчиков с таким же ответственным отношением к качеству и результату работ. И как ни странно, честно и экологично не всегда значит дорого.
С 2016 активно развиваем направление микробиологической ремедиации. Это метод, основанный на способности микроорганизмов к деградации органических загрязнителей, является одним из самых эффективных при ликвидации разливов нефти и нефтепродуктов на этапе доочистки загрязненных участков. Сейчас у нас есть несколько площадок микробиологической ремедиации. Там утилизируем нефтезагрязненные земли, некоторые виды твердых нефтешламов, буровые шламы. Технология прошла государственную экологическую экспертизу.
У нас есть своя микробиологическая лаборатория, где мы выделяем аборигенные микроорганизмы-нефтедеструкторы и далее производим собственный биопрепарат для очистки нефтезагрязненных грунтов. Это экологичная технология получения чистого грунта из загрязненного. Процесс появления и размножения бактерий на месте разлива нефти и ее производных естественный: природа очищается сама, только медленно. Если пролить около гаража масло или топливо, то через 15–20 лет там ничего не будет — бактерии проснутся, размножатся, съедят нефть и опять как бы уснут. Мы делаем то же самое, только в искусственной среде, ускоряя этот процесс. И мы считаем себя профессионалами в этом деле. Первый нефтезагрязненный грунт мы переработали на своих площадках еще в 2017 году.
Активно развиваем направление сепарации, разделения нефтепродуктов, нефтеотходов. Используем центрифуги, которые позволяют отделять нефтешлам. Например, жидкий нефтешлам из резервуара или амбара разделяется на три фазы: нефть, вода и механические примеси. Вода очищается, механические примеси становятся отходами. Да, технология не дешевая, но за счет снижения объема отходов выходит, что для заказчика это очень выгодный процесс: из 1000 тонн отходов 50 % нефти возвращается в продажу, 30–40 % воды сливается в очистные сооружения, по 100 рублей за тонну, остается 10–20 % отходов. То есть из 1000 тонн остается 100–200 тонн отходов, которые уже можно направить на утилизацию. Таким образом, технология позволяет значительно сокращать объем отходов.
Клевер: Как выглядит процесс на практике? Организация находится в Иркутске: вы везете загрязненный материал туда или работаете по всей России и с помощью бактерий утилизируете отходы на месте?
Н.А.: Работаем в интересах заказчика. В регламенте компании прописано, что площадки утилизации мы можем обустроить в любом подходящем месте, соблюдая требования законодательства. Главное — это подходящая для переработки отходов категория земель. Находим такую площадку поближе к месту образования отходов, ставим противофильтрационные экраны, организуем дренажную систему, получаем лицензию на площадку и многое другое. Конечно, перевозки в Сибири известны своими расстояниями, и это не всегда выгодно. Поэтому мы обустраиваемся рядом с местами образования отходов. Мы очень мобильны. Бывало, что команда работала сразу в двух регионах: в Самаре и на Сахалине.
Работу с отходами я разделяю на два направления. Первое — утилизация отходов: это нефтезагрязненные грунты, буровые шламы, ветошь замазученная. Важно сделать их безопасными, удалить нефтяную составляющую и другие загрязнения и использовать по назначению. Например, из нефтезагрязненных грунтов получается технический грунт. Он не уезжает на свалку и не сжигается, это важно для нас. Второе — это направление производства топлива из отработанных масел, нефтешламов, смешанных нефтеостатков и др. Совсем разные подходы и технологии.
Клевер: Применяете ли пиролизные технологии?
Н.А.: Сейчас планируем большой проект по пиролизу. Изначально он был задуман не под шины, а под масла, но не все гладко пошло, так что теперь вернулись к шинам. В этом направлении начали сотрудничество с членом СРО «Клевер» Антоном Хаминым (компания «Кузнецкэкология»). Он поделился опытом, дал рекомендации. Мы посетили их площадку, посмотрели производство.
Клевер: Если говорить о цифрах, то какие объемы переработки по каждому из направлений деятельности?
Н.А.: Если вкратце по 2024 году, то:
- оборот компании вырос по отношению к 2023 году на 79 % и составил 935 млн руб.;
- переработано более 5500 тонн нефтесодержащих отходов с производством ценных нефтепродуктов;
- утилизировано около 62 000 м3 технических грунтов в результате очистки нефтезагрязненных грунтов и отходов бурения;
- зачищено 54 000 м2 поверхности технологических резервуаров и аппаратов;
- сейчас работаем с 30 ферментерами разной производительности и уровня автоматизации, наши мощности позволяют производить до 14 000 литров биопрепарата ежедневно.
Клевер: Расскажите об опыте ликвидации чрезвычайной ситуации федерального масштаба.
Н.А.: Ситуация была схожа с той, которая сложилась сейчас на Черном море, но она произошла на Севере, где нет людей.
Эту историю многие знают: в 2020 году в Норильске произошла утечка из резервуара, в котором было около 20 тысяч тонн дизельного топлива. В результате были загрязнены реки Далдыкан и Амбарная, концентрация вредных веществ в воде превышала норму в десятки тысяч раз.
Нам передали 127 тысяч тонн грунтов, загрязненных нефтепродуктами. На Севере условия очень сложные; кроме того, там был введен режим ЧС, все делали очень быстро. Мы подготовили площадку около 15 га, убрали с нее мусор, выровняли, выстелили ее всю гидроизолирующими матами. Несколько исследований по микробиологии провели с пермскими учеными. Выяснили, что отходы биодеградабельны, и приступили к работе.
Технологии разрабатывали индивидуально под конкретные условия. Надо понимать, что это не ГОСТ: нельзя поставить линию на отходы и делать одинаковый продукт. Сырье разное, соответственно, и технология подбирается исходя из подходящего способа. Затраты были огромные, но опыт мы получили.
В ликвидации последствий катастрофы под Анапой мы не участвовали, но технологии там должны быть другие, по моему мнению. Длинные цепочки нефти, мазут разрушаются бактериями долго. Я бы в этом случае относительно биотехнологий не был так уверен.
Клевер: Как универсальный подрядчик, вы берете проекты под ключ по переработке разных видов нефтеотходов? Работаете ли вы с крупнейшими российскими производителями? Кто ваши клиенты?
Н.А.: По большей части работаем в Восточной Сибири, в регионах со стороны Тихого океана. Для заказчика, конечно, удобнее взаимодействовать с одним подрядчиком. Мы как раз двигаемся в сторону того, чтобы закрывать как можно больше вопросов заказчика, предлагаем перерабатывать большой перечень отходов, помогаем разбираться в каверзных вопросах с экологией, проводим экологический аудит и консалтинг, готовим экологическую отчетность. Стараемся выстроить работу в соответствии с пожеланиями заказчика. Плотно сотрудничаем с филиалами крупных нефтяных, лесоперерабатывающих, горнодобывающих компаний.
Клевер: Партнеров и субподрядчиков вы не задействуете в своих проектах?
Н.А.: Редко. С большинством вопросов стараемся справиться самостоятельно. И если привлекаем подрядчиков, то не по утилизации, а, например, по транспорту, связи и т.п. Однако мы всегда рассматриваем совместное внедрение новых технологий как среди наших заказчиков, так и наоборот, наших технологий среди клиентов других компаний.
Клевер: Господдержкой пользуетесь?
Н.А.: Интересуемся, изучаем тему, однажды даже получили субсидию — золотой год получился у нас. Но в целом, скорее, не умеем пользоваться. Вот тут нам нужны подрядчики!
Клевер: Сложно ли было получать лицензию? Легко ли прошли государственную экспертизу на технологию по микробиологии?
Н.А.: Лицензию получали первые в области. Не было никого, кто бы мог нам как-то помочь, поделиться опытом. Так что процедуру проходили два года, в 2009 лицензия была получена. Потом научились работать, Норильск научил. За 2023–2024 год получили 8 лицензий, в основном с первого раза.
Экспертизу на технологию получали в 2019 году, не сказать, что легко, это как лотерея. Государственную экспертизу с 2019 года проходить стало намного сложнее, это все участники знают. Это проблемный вопрос, который тормозит развитие рынка.
Клевер: Проводили ли вы сделки в рамках РОП и планируете ли сейчас вступать в реестр утилизаторов?
Н.А.: Планы есть. До 2024 года работали с маслами, но деньги там небольшие, по 500–600 рублей с тонны. Большая надежда сейчас на пиролиз, что он будет включен в конвертер. Там СРО «Клевер» и Антон Хамин много делают, за что отдельная благодарность.
Клевер: Что касается подтверждения соответствия лицензионным требованиям с 1 марта, у вас все готово или есть опасения?
Н.А.: У нас сильный экологический отдел, так что здесь я спокоен. Уверен, наша команда справится со всеми проверками.
Клевер: Какие видите проблемы в отрасли? Какие шаги считаете первостепенными по решению проблемных вопросов?
Н.А.: Основная проблема, на мой взгляд, в том, что крупные предприятия не обращают внимания на экологичность как таковую. Им важно все документы подготовить и отчеты сдать, чтобы к ним не было претензий со стороны проверяющих органов, а новые технологии, та же микробиология, им не особо интересны. Внутреннего стремления к экологичности в России пока нет. И эта история, которую не исправить быстро. Ситуацию нельзя изменить какими-то законами, тут надо культуру развивать, стратегию прописывать и постепенно менять менталитет в этом направлении.
Каждый человек, работающий в отрасли, сам для себя должен ответить на вопрос: зачем я это делаю? Зачем я что-то делаю каждый день? Чтобы что случилось? Я считаю, если хотя бы 20 % поймут, что вообще-то у каждого россиянина большая цель — создать сильную страну, многое станет проще. Великая и большая цель должна быть в головах и сердцах людей. Тогда дело пойдет!
Я считаю, что те, кто занимается утилизацией, вообще люди другого склада, потому что это очень сложный бизнес, не всегда маржинальный, это не то направление, где ты можешь легко и много зарабатывать. И уже сейчас заметно, как меняются ценности: новое поколение эко-френдли. В обществе есть запрос на сортировку, на раздельный сбор отходов. И в наших силах этот процесс ускорить.
Клевер: Расскажите о планах развития компании?
Н.А.: Для меня работа — это развитие. В 2024 году мы открыли офис в Китае. В части технологий сейчас расширяем сотрудничество с Китаем и с Индией. Российский рынок под санкциями, и иностранные компании, даже китайские, боятся сюда идти. Но рынок большой, он требует современных технологий производства, качественных услуг. Вот мы изучаем новое оборудование и технологии, чтобы привезти и развивать их в России.
На международный рынок выходим с технологиями обслуживания резервуаров. Начинаем смотреть в сторону выпуска собственной продукции. У нас есть инжиниринговый центр, где мы собрали много наработок, так что в 2025–2026 планируем выпуск собственной продукции. Развиваем производственную систему на примере системы Toyota — бережливое производство. У нас этим пока занимается небольшая команда, но мы уже внедряем свои принципы.
Клевер: Что вы можете пожелать участникам отрасли переработки отходов и Ассоциации «Клевер»?
Н.А.: Для себя я еще лет 10 назад решил попробовать жить по принципу «Работать честно!». Звучит странно: никто как-будто же и не лукавит. Но очень много такого, когда мы что-то недоговариваем из лучших побуждений. И я начал постепенно пробовать говорить прямо.
Например, каждый сотрудник в компании знает, что мы не станем «рисовать» какие-то документы, акты и уже даже не спрашивают об этом. В коммуникациях между сотрудниками придерживаемся принципа прозрачности. И, как ни странно, я отметил, что даже сейчас, в сложные времена, бизнес растет. Хотя, когда бизнесменам рассказываешь подробности, они не верят, что сейчас можно не только продержаться, но и расти.
Я хочу пожелать всем предпринимателям брать этот подход на вооружение — тогда наша жизнь станет светлее и чище. И тогда вместе мы сделаем мир лучше! Это и наша миссия, кстати.
